«Привлечь к себе любовь пространства…»
Б.Пастернак
Гора, дорога и вода – лейтмотив, повторяющийся на протяжении всего творчества художника Александра Савина. Жизнь и творчество переплетены. Жизненный путь и препятствия на нём преодолеваются при помощи живописи. Занятие живописью иногда похоже на медитацию, где изображаемое препятствие: стена, гора, преодолевается сначала на холсте, а затем и в реальной человеческой жизни. В “Ратоборцах”, “Ступенях”, “Источнике” скрыты символы преодоления, движения и развития духа, символ времени и животворного источника – живой воды.
О картине “Ступени” нельзя сказать лучше Юнны Мориц:
Вот лестница в небо, где духи витают,
Вот лестница в землю, где черви глодают.
Вот лестница в воду, где всплытия нет.
Вот лестница в пламя. Следы пропадают…
Вот лестница в тело. Вот лестница в дух.
Вот лестница в замысел духа и тела –
Вот лестница в то, чтобы тело летело…
Живопись Савина – исключительный результат напряжённого взаимодействия формы и смысла, структурирующего картину. Но не только смысл и форма, но и живое чувство, полное поэзии отличает лучшие работы художника. Именно поэтому живопись Савина становится для зрителя предметом удовольствия. Я искал — на что похожи бесконечные и переплетающиеся как человеческие судьбы тропинки на картинах Савина. И нашёл. Может быть не все сейчас поймут, о чём я, но для живших в 70-80-е годы уже прошлого столетия всё очевидно. Это путь Сталкера через Зону. Каждый ребёнок или взрослый, проходит этот путь, это направление, один, без сталкера и каждый здесь ищет своё. Он прикасается босыми ногами к мокрой траве и чувство попираемой жизни под ногами не оставляет его. А земля и окружающий мир из неба и звёзд воспринимаются как общий космос, как нечто единое (“Тропинка детства” 1996 год)…
По многим признакам искусство Савина можно определить как романтическое и где прослеживается идея многомерности объективной действительности. Произведения художника вызывают – смутное ощущение бесконечности мира, времени и пространства. Он похож на рыбака с удочкой, закинутой в пространство, где затаилось трудно уловимое, “чувственное содержание живой действительности её убегающий образ” (“Тишина над озером”).
Кажется, что романтический флёр покрывает всю живопись Александра Савина, а сквозь романтический флёр иногда просвечивают устремления и тенденции живописи 70-х — 80-х годов. Это проявляется в композиционном строе картин, колорите, в местоположении человека в пейзаже, где он воспринимается скорее как знак, как обозначение некого действия. Наиболее ранние работы, из заслуживающих, по мнению художника, внимания, относятся к 70-м годам. Это графические работы: «Тишина I», «Дождливое воскресенье», «Тишина II», «Маэкса», «Летние каникулы в деревне». Первые живописные работы, которые автор включил в список избранных, относятся к началу 80-х годов: «К морю»(1982г.), «Субботние хлопоты», «Испуганный лес» и ряд других, часть из которых находится в коллекции Вологодской картинной галереи.
Александр Савин любит писать маленькие этюды-зарисовки, но, сочиняя свои композиции, работает по памяти, почти не пользуясь предварительными этюдами с натуры. Такое творчество Бодлер называл мнемоническим искусством. Сам художник говорит: “Я не пишу этюды в принятом смысле, я записываю информацию, делая мелкие не похожие на натурные рисунки зарисовки. Но работы с натуры всё же нужны для того, чтобы обновить палитру. Запас художественных идей в голове пополняется через общение с палитрой и от общения с жизнью и природой”. Вообще работа с натуры у художника всегда связана с внутренним желанием обновления. Отсюда, наверное и вечная тяга к перемене мест. Он много ездил – 5 или 6 лет подряд ходил с друзьями на лодках по Сухоне до Великого Устюга, бывал на крайнем Севере, Архангельскую область раньше знал лучше, чем Вологодскую. Биография Александра Ивановича Савина внешне ровная, а в душу не заглянешь. Наверное, как в любой человеческой жизни есть свои драматические и счастливые периоды.
О себе он говорит сдержано. Родился 30 октября 1949года. Счастливое детство, школа, два курса вечернего отделения политехнического института, днём работа художником-оформителем. Дальше были два года службы в армии, и размышлений о своём будущем, которые привели его к осознанному решению бросить институт и поступать в Ярославское художественное училище. Первая попытка поступления была неудачной, но настойчивость Александра дала свои результаты — он был принят. Профессиональный уровень педагогов и качество обучения были высокими. В 1975 году Александр Савин закончил училище и получил направление для поступления в институт им. В.И.Сурикова. Это была своего рода оценка профессиональной подготовки молодого художника. Но, увы! К этому времени он был уже женат и от дальнейшей учёбы отказался. И как утверждает сейчас сам, мало что потерял. К этому времени он уже успел побывать в Вологде и, наверное чем-то понравился Корбакову, тогдашнему председателю Вологодской организации Союза художников, потому что к моменту защиты дипломной работы получил вызов и был зачислен в штат художественных мастерских Художественного фонда СССР. Много и напряженно творчески работал, участвовал в выставках областных, региональных и в 1980 году был принят в Союз художников СССР, в этот же год получил мастерскую. Восемнадцать лет был членом Правления Союза художников, был председателем молодёжного объединения художников, какое-то время работал заместителем председателя Вологодского отделения Союза художников СССР. За тридцать лет Вологда стала родной. Пришло внутреннее понимание места, любовь к её историческому прошлому и архитектуре, художник проникся особым поэтическим обаянием этого города. Появление в конце 90-х годов серии картин “Вечер в Вологде”, “Владычная слобода”, “Ночь перед рождеством”, “Мерцание теней”, и “Праздника”, написанного вместе с художником Михаилом Копьевым, стали данью признательности Вологде, которая сыграла столь значительную роль в судьбе художника. 90-е годы для творчества живописца были плодотворными. Время было трудное и надо было обрести душевные силы, чтобы жить дальше. Он обращается к истории своего народа и родины и наконец к собственному имени, которое ему дали родители. Так родилась картина “Александр Невский”и “Император Александр II”. Последняя, из перечисленных работ была написана тоже совместно с вологодским художником Михаилом Копьёвым.
Творческую биографию художника Александра Савина, точнее, её основные моменты, можно выстроить и как последовательное чередование вех в совершенствовании индивидуального профессионального мастерства, где каждая веха это открытие, сделанное исключительно для себя, пережитое и воспринятое через свое пластическое, художественное ощущение мира, через своё складывающееся понимание эстетических категорий (“прекрасное” и “безобразное”, “комическое” и “трагическое”). В этом случае жизнь художника будет состоять из годов, каждый из которых принёс ему новое художественное открытие. 197…г. – он определил место точки в пространстве; 198…г. – открыл роль планов в раскрытии образа пространства; 199…г. – заметил сложные взаимоотношения фиолетового и зелено- голубого и так далее… И каждая дата отмечена картиной или графическим листом, вошедшими в список избранных работ.
У нас чаще принято отмечать достижения художника отметками об участии в выставках различного уровня, получением званий и наград. Это важно, но уже не так интересно для истории искусства. Внимание искусствоведа привлекает, прежде всего, общественный резонанс в среде профессионалов и просто зрителей вызванный, показом той или иной работы на выставке.
Приходит время, когда у художника появляется чувство, что прошла определённая часть жизни и надо бы оглянуться, собрать работы и посмотреть их все, чтобы увидеть весь творческий путь, который похож на генеалогическое дерево, где есть ствол – главное направление, и боковые ветви — каждая из них могла бы стать главной, но не стала. Для этого и делается выставка. Выставка такое же произведение, но как бы развёрнутое в пространстве, где каждая картина, отмеченная датой создания, вобрала в себя часть потока времени и душевное состояние, и опыт художника на тот период. Выставка похожа на археологию души, на раскоп, а найденная в углу мастерской забытая работа как берестяная грамота, отряхнув пыль с которой художник с удивлением спросит себя: «Неужели это написал я?»
Савин в каждой своей работе опровергает расхожее мнение, что если художнику природа дала дар живописца, то обделила умением рисовать. Вологодские художники неизменно отмечают его дар рисовальщика и книжного графика. В любой изображённой фигуре, даже расположенной где-то в глубине картины, проявляется искусство рисовальщика и умение остро видеть характерное. Талант художника Савина заключён не только в умении рисовать, мыслить с карандашом в руке, в свободном владении формой, в особом отношении к поверхности листа или холста, но и в способности почти физически ощущать материальность предметов и эфемерность состояния пространства. Когда смотришь на картины Савина, то кажется, что художник пишет не предметы, а нечто, находящееся между предметами, между людьми, между человеком и окружающим пейзажем, он пишет то, что невозможно изобразить, как нечто материальное — атомы и флюиды, нематериальных субстанций, наполняющих картину. Это грусть, тоска и страсть мятущейся в пространстве души. Художник переживает пространство по-своему, не как путешественник, не как лётчик, а как человек, для которого мир – излучение души. Почти так, как это представляли себе древние римляне – лучи в виде атомов, исходящие из глаз и формирующие образ.
Философия одиночества, обрела свои образные формы в живописи Александра Савина (“На краю земли”, ”Октябрь”, ”Дорога домой”,”Дорога в никуда”,”Судьба пророка”). В этом, как мне кажется, выражается русскость художника и свойственное русскому человеку понимание пространства, правильнее – простора. Через одинокую фигуру он погружает нас в пространство пейзажа и космоса и передаёт взаимоотношения человека и природы, и свою душевную смятённость. Странным образом это перекликается с живописью Китая, где главный герой живописных произведений – “уединённый человек, вольный муж”. Старинные китайские картины повествуют о покое и тихих радостях уединённого образа жизни: созерцании природы, неспешной беседе друг с другом, прогулке среди гор, чтении книг, рыбной ловле, чаепитии в лесной хижине…
Пока я не увидел картин, наполненных драматическим содержанием, которые автор называет притчами, жизнь художника Савина я представлял именно такой. Разница была в том, что и на прогулке он остаётся художником – ходит и играет чувственными образами объектов, обнаруживает между ними неожиданные аналогии и создаёт из них новые картины. Смысл этих, новых для меня картин был заключён в притчу – форму диалога, которой пользовался Иисус, проповедуя истины своим ученикам. Но это было слово, здесь же притчи изображённые, наполненные знаками и символами, соотносящимися друг с другом, следовательно, несущими и творящими знаковую структуру внутри себя самих. Отдавая должное мастерству исполнения картин-притч, я всё же воспринимаю их как некие видения, посетившие художника, смысл которых до конца не ясен и самому автору. Смысл не в монументальной фигуре Агасфера – вечного жида с лицом Михоэлса, осуждённого на вечные скитания, а в сложных реминисценциях, вызывающих в памяти образы Гойи и Эль Греко. В живописи Савина смысл надо искать не в сказанном слове, а в интонации, с которой оно сказано. Его работы музыкальны, они просто наполнены музыкой, а кто мне скажет, что важнее в опере Вагнера музыка или либретто? Глупость? Конечно. Может быть не все это замечают, но притчи театральны, драматургия их театральна, а их образный строй, ритм движений перекликается с работами мастеров веницианского барокко и работами крупнейшего мастера этого стиля Джованни Баттиста Тьеполо (А.Савин “Похищение” холст, масло, 1996г.). Все достоинства и недостатки живописи этих мастеров можно проследить и в этой серии работ художника.
Чистота холста для художника как нулевое время, а первый мазок и брызги краски как начало жизни. В чистом и стерильном рождается жизнь, привнесённая извне. Белый холст и краска на нём это событие вообще и реминисценция из фильма «Андрей Рублёв». Этот приём весьма характерен для живописи Александра Савина 90-х годов. Набрызг — это, не только приём для изображения звёздного неба, лунной пыли или звёздного вещества рассыпанного в пространстве. У художника появилась новая идея: “…искать сосредоточие жизни в предельной рассеянности формы”. “Узоры живописи, это живое письмо духа”- так говорили старые восточные мастера. “Разве не похожа тушь, растекающаяся струйками и каплями на бумаге и спонтанно творящая самые неожиданные, самые причудливые формы, на вечнотекучие воздушные испарения, привольно плывущие и рассеивающиеся в бескрайнем просторе небес? Сходство здесь ничуть не придуманное, а уже просто физическое”. Фактуры у Савина сродни этому. Брызги – испарения, создающие туман и атмосферу. Брызги как звёздные туманности бесчисленных миров, спроецированные и перемешавшиеся, растворившиеся друг в друге.
В произведениях Александра Савина в той или иной степени отражены многие художественные идеи конца ХХ века. В работах 90-х годов удивительно совмещаются три автора, три ощущения, три восприятия мира. Один художник продолжает традиции русской реалистической живописи, другой борется с материей и занят эстетикой поверхностей, третий материален, чувственен и символичен. Поэтический строй живописи иногда приобретает материальную осязаемость, как у Уайеса, но в следующей работе свет начинает бороться с материей, растворять её и растворяться в ней. Свет и особое световое состояние отличительное качество картин Савина. Друзья художника называют это состояние лунностью.
Опытный художник знает, что, работая над картиной, следует до конца сохранять один и тот же внутренний ритм, создавать её как бы единым вздохом. Есть такие работы и у Александра Савина, они создают впечатление нерукотворности созданного и вызывают мистический восторг от явного присутствия таланта (“Утренний свет”, “Берегом озера”, ”Ностальгия” и др.).
Есть загадка в том, как рождаются в сознании художника образы. Любая картина несёт в себе скрытые символы и значения для непосвящённого зрителя, а иногда и для самого художника. Часто в ней зашифрована информация идущая откуда-то сверху или из глубины души художника. Иногда информация, заключённая в символах весьма противоречива. В притчах ”Се Человек”, ”Колыбель” корабль – символ безопасности, лунный женский знак матки или колыбели. Также символ поиска и перехода на другой уровень существования. В древности корабли символизировали небесные тела. Бороздил просторы космоса в корабле – полумесяце вавилонский бог Луны; еженощно плыл через загробный мир древнеегипетский бог Солнца. В Египте и других древних культурах считалось, что души умерших переправлялись в загробный мир на судах.
Погребальные костры викингов. Тела вождей в боевом облачении сжигали на палубах боевых кораблей.Корабль с крестообразной мачтой и крестообразным якорем –раннехристианский знак Христа, а также Церкви. Сами здания церквей также символически именовались кораблями с нефом (от латинского слова “navis”-“корабль”). В искусстве корабль – атрибут св. Петра и аллегорической фигуры Фортуны. Корабль также эмблема неуверенности в успехе. “Корабль дураков” – аллегория стремления к достижению материальных целей в ущерб духовным. Какие из этих символов скрыты в картинах-притчах “Се Человек” и “Колыбель”?..
“Символы суть чувственные единства, глубочайшие, неделимые и, главное, непреднамеренные впечатления определённого значения. Символ есть часть действительности, обладающая для телесного или умственного глаза определённым значением, рассудочным способом не сообщаемая». Лучше философа Шпенглера не скажешь, и это подходит ко всем притчам художника.
Пространство и место в картинах Александра Савина сакрально и часто наполнено символами. Его “Настальгия”, где каменная столешница как алтарная жертвенная плита с горящей свечёй. Кому зажжён огонь? Этот алтарь как центр мироздания. И почему здесь центр мироздания? Вертикаль (свеча) и круг (стол). Это похоже на арену и одинокую человеческую фигуру на арене. Одновременно это и цветовой камертон, и композиционный приём. Маленький огонёк свечи “держит” всё холодное пространство с кустами сирени, небом и травой. Всё это вместе, похоже и на солнечные часы, значит здесь присутствует символ времени. Сама свеча, иногда использовалась как хронометр. В русской, допетровской Руси – у московских князей, любимое выражение было: «свеча бы не погасла». Московских князей (пишет А.Панченко) ценили за то, что они жили не суетно, “как на ветру свеча горит”, а дальновидно и рачительно. “Свеча бы не погасла…”
Свеча – образ духовного света во тьме невежества: эмблема Христа, Церкви, Благодати, Веры и Свидетельства. В частном смысле свеча краткостью своего существования символизирует одинокую трепетную человеческую душу.
“Ностальгия”- это алтарь художника Савина и место сосредоточения духовных устремлений. “Ностальгия” имеет чётко выраженный композиционный центр она центрична. Браманте: “Удаляется от истины тот, кто уходит от центрического плана”. В западной и восточной традиции квадрат, вписанный в круг, обозначает небо, объемлющее землю. Для неоплатоников круг является воплощением Бога и неограниченным центром космоса. “Ностальгия” это круг с точкой в середине – китайский иероглиф, обозначающий с о л н ц е. Точка в круге – астрологический символ солнца и алхимический символ золота.
Для захватчика, стремящегося подавить волю, завоёвываемого народа первым объектом разрушения, разграбления, осквернения всегда были алтари (вспомним большевистское: “из храма сделаем сортир”). Поселение начиналось с алтаря. Это центр, это краеугольный камень. Первое, что люди начинают восстанавливать после войны и разрухи – это алтари и светилища.
Если свеча хронометр и одновременно тающая жизнь. Где в этом, наполненном символами пространстве, сам художник? Почти все пейзажи Александра Савина оставляют чувство определённости местонахождения художника в пространстве пейзажа — растворён ли он в нём или является камнем, сухим листом, кустом, занесённым снегом или одинокой фигурой. В этом смысле искусство художника сродни лицедейству, только игра происходит и мизансцены ставятся не на сцене, а в пространстве ограниченном рамой и подчас выходящим за эти пределы. Рама лишь позволяет сконцентрировать внимание на главном.
“Что такое природа? Всеобщий систематический указатель или план нашего духа?” (из “Фрагментов” Фридриха Новалиса). Из «Философии одежды» Томаса Карлейля: “…весь материальный мир – видимое облачение Бога. Природа – лишь великолепный покров, сквозь который изредка прорывается свет могущественного сознания”. Собственно и в живописи, отдавая должное её красоте, мы подсознательно ищем этот свет.
Умение мыслить образами отличает подлинного художника.В работах Александра Савина часто встречается композиционный приём и сюжет, достойный внимания специалиста по психоанализу – это изображение некоего узкого и высокого коридора (каньона) через зелень леса (“Ноктюрн”), через горы (“Каньон”). Мы его увидим в картине “Прозрачность осени”, “Мальчик и радуга”, “Свеча на чёрном”. Эта вертикаль, пересекающая холст, может быть изображением света как например в работе “Солнечное утро”. Этот коридор, щель –выход из замкнутого пространства на простор. Узкий проход создаёт пространственное напряжение в почти замкнутом пространстве на переднем плане, где мы как бы находимся вместе с художником. Ощущение испытываемой клаустрофобии не покидает нас. Если вглядеться внимательнее в силуэт этого коридора, то мы увидим очертание песочных часов, в которых тоже происходит своеобразное перетекание времени через узкое отверстие в другое пространственное измерение.
В картине “Состояние равновесия” (холст, масло,1998г.) среди скал и камней мы заметим тот же силуэт песочных часов, образованных водой, но уже опрокинутых. Здесь время остановилось, гнетущая тишина, полный покой и статика. И опять мы чувствуем, что это пространство сакрально, что здесь присутствует Бог. Известно, что Скала – одно из иносказательных имён Христа – “Скала веков”, источник вечной жизни.
И в “Белой ночи”и “Ностальгии” Савина, я нахожу тоже, что вижу в “Гефсиманском саду” Николая Ге. Эти две работы похожи по колористике и световому состоянию и в них присутствует Сын Божий.
“Старый скворечник”- птичий дом на старой берёзе, дом хозяев с полинявшими занавесками на окне, обшитый старыми мокрыми досками, покосившийся забор, сидящий на заборе кот — всё это, почти жанровая картина с приятной, тонкой и тёплой по колориту живописью той, что я отношу к традиционной русской, стремящейся передать материальность. Вся композиция как бы приближена к зрителю, почти нет развития пространства в глубину. Этот композиционный приём в кинематографе называется “крупный план”. Но это была бы не совсем живопись Савина, если бы и здесь приближённая к нам материя не воспринималась как приближённое умирание. А старый дом не воспринимался как метафора старости.
Вообще осень, это странно праздничное и торжественное умирание природы художник всегда пишет красиво. Его “Октябрь”1993 года, как иллюстрация к знаменитым стихам Бориса Пастернака:
И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник
Можно ли сравнить художника с актёром? Не знаю, но дар перевоплощения и умение вжиться в образ, в этой профессии, так же необходимы. Не пережил сам, значит нечего донести до зрителя. Разве можно так убедительно передать то состояние праздника и одновременно почти вселенской тоски от зрелища уходящей жизни как в работе “Ровесники”, если сам не был в таком состоянии!
“Задача художника — выразить суть явления через его следствие”- говорит Александр Савин. Только и всего? Тогда добавлю. Искусство живописца — это когда берёшь нужную краску и кладёшь на нужное место.
Владимир Татаринов — искусствовед
8.10.2004г.